Появление в свете предлагаемого вниманию читателя исследования, название его и способ изложения нуждаются в некотором объяснении, которое я и хочу дать в настоящем предисловии.
Это исследование было написано в условиях наименее благоприятных для научной работы, что не могло, конечно, не отразится на его качестве и в тоже самое время его появление в свете оказывается несколько преждевременным и вынужденным. Его появление преждевременно потому, что, согласно намеченного мною ранее плана работы, оно должно было увенчать собою публикацию ряда уже законченных разработкой этнологических исследований тунгусских народностей и отдельных вопросов, долженствовавших послужить введением к настоящему исследованию. Вынуждено же оно по следующим причинам. В 1918 — 19 и 1919-20 г.г. мне пришлось принять на себя чтение курса этнографии на историко-филологическом факультете, а в 1921-1922 ак. г. чтение курса этнографии на восточном факультете Государственного Дальневосточного университета. Не удовлетворяясь при чтении курса общепринятыми положениями, я был вынужден постоянно делать отступления в сторону методологии и давать объяснения моим слушателям некоторых приемов подхода к этнографическим явлениям, приемов необычных даже для лиц знакомых с современными этнографическими методами исследования. Это обстоятельство сначала толкнуло меня на предварение моего курса некоторым введением, которое, будучи слишком кратким, не могло достигнуть цели. Поэтому я вынужден был все более и более расширять это краткое введение, пока оно не приняло размеров, превышающих, как по содержанию, так и по назначению своему, первоначальный вид небольшого «введения в курс этнографии», конспект которого был мною напечатан под названием «Место этнографии среди наук и классификация этносов» (Владивосток, 1922 г.).
Отсутствие необходимых книг, даже самых известных, лишило меня возможности воспользоваться тем многим, что дается нормальными условиями для подобных исследований, но в тоже самое время сознание необходимости создать «Введение в курс этнографии», достаточно развитой, чтобы себе и слушателям облегчить изложение и усвоение самого курса, не позволило откладывать эту работу, на будущее время.
Было еще одно соображение, ускорившее опубликование настоящего исследования. Сознание того, что некоторые положения и даже вся система изложения значительно отличают настоящую работу от подобных исследований других авторов, толкнуло меня на немедленное опубликование исследования в надежде, что критика одних и, быть может, помощь других в выполнении некоторых частных исследований, вытекающих из настоящей работы, дадут возможность корректировать возможные ошибки и ускорить проверку правильности всей системы. Те же соображения позволили мне, не считаясь с обычаем, лишь частично использовать литературу, далеко не всегда делать ссылки и вместо библиографии ограничится кратким списком авторов и трудов, упомянутых в исследовании. Полных библиографических справок я дать не могу, так как большинство упомянутых изданий найти здесь невозможно, и мне часто приходилось пользоваться своими неполными записками и памятью.
Настоящее исследование касается не только сущности этнографических процессов, но и проблемы биологии человека, как вида, устанавливается связь между различными проявлениями и отношениями человека и таким образом, является исследованием этнологических преимущественно, причем рассматриваются все процессы, как происходящие в единицах и между единицами человеческих группировок. Такой единицей я принимаю этнос. Этим именем я назвал и настоящее исследование, желая подчеркнуть: во-первых, ограниченность предлогов исследования, во-вторых, характер исследования, и надеясь вместе с тем впоследствии, когда библиотеки больших научных центров будут для меня доступны и некоторые частные вопросы будут закончены исследованием, дать более обширное исследование, где должно быть уделено большое место истории этнографии, исследованию принципов изменение этнографических феноменов, а главное, должно быть более детально разработано то, что в настоящей работе без достаточного обоснования и иллюстраций только эскизно набросано в виде предложений.
Сознание того, что методы этнографии и антропологии в значительной степени не удовлетворяют главнейшего требования — уничтожения грани между так называемыми гуманитарными науками и естественными, а существующий hiatus между этими циклами знания далек еще от того, чтобы быть заполненным, заставило меня, быть может, с слишком большой торопливостью приступить к разрешению некоторых уже давно назревших вопросов. Желание найти способы заполнения hiatus'a сделало меня более решительным и позволило не считаться с тем, что во многих отношениях мое исследование будет несовершенным.
Данная мною формула этнической устойчивости и вытекающие из нее формулы, как последствия, суть, конечно, формулы эмпирические и нуждается в проверке. Весьма возможно, что при дальнейшей разработке этой стороны вопроса выяснится, что моменты следует брать с поправками, мною даже непредвиденными теперь (на некоторые поправки я уже сделал указания в изложении), быть может величины их будут иметь более сложное выражение, например в степенях, но моей главной целью является дать толчок в деле пересмотра методологии, и поэтому я решил опубликовать эти формулы в их настоящем виде.
В настоящем исследовании я совершенно не касаюсь вопроса о методах величины S, так как определение ее потребует затраты сил, я думаю, не одного исследователя, а многих и, быть может, на протяжении многих лет. Здесь, между прочим, я только укажу, что материалом для установления этой величины могут быть, например, накопленные богатства, избыток откладываемых продуктов производства, производительность труда и тому подобные феномены, учет которых возможен и которые являются материализацией нематериальных отношений, рожденных социальной и духовной культурами. Как метод определения этих величин, я могу указать также на формулу этнической валентности ε = q/ω * Σi, где неопределенная еще константа ω в знаменателе сокращается с константой выносимой из Σi. Если взять этнос равной культурности (конечно в приближении), то возможно определить этническую валентность без введения и S. Сравнивая же далее этносы, различающиеся по S, с уже определенным ранее, возможно путем приведения к единице получить относительное выражение S и, быть может, путем исключения и сравнения и ее составных.
В настоящем исследовании я использовал отнюдь не все, что сформулированные положения и формулы позволяют сделать, полагая, что это может быть делом будущего и частностью разработки всей схемы.
В изложении мне пришлось коснуться весьма мало разработанного в биологии вопроса о причинах гибели вида. Изложение предположений о причинах гибели вида, в том виде, как это было сделано мною, несмотря на сознание несовершенства, и некоторой преждевременности, для меня явилось вынужденным. Рассматривая этнос, как вид, я не мог обойти молчанием этот вопрос в более широкой постановке, имея в виду также, что для специалистов, — зоологов и палеонтологов, — выводы которых необходимы не только им самим, но и этнологам, мои предположения, быть может послужат импульсом ускорения исследований в этом направлении.
Не является для меня секретом и то, что чтение моего исследования представляет значительные затруднения вследствие краткости изложения, иногда эскизности его, а также вследствие необходимости для критика отказаться оценивать предложенную систему, смотря с одной какой-нибудь точки зрения, - гуманитарных или естественных наук, каковые в отдельности взятые не могут осветить исчерпывающе изложенной системы. Это обстоятельство, несомненно, послужит источником многих недоразумений, к которым мне приходится быть готовым. Кроме того, со стороны многих критиков мне придется услышать упреки за пользование в виде формул символическими выражениями, что произойдет главным образом, вследствие необычности этого приема.
Вследствие всех указанных обстоятельств я ожидаю встретить со стороны большинства читателей преимущественно безразличное отношение к настоящей работе, со стороны меньшинства резкую критику и полное отвержение предлагаемых методов и, наконец, со стороны ничтожного меньшинства полезную критику и помощь для дальнейших исследований.
В заключение скажу, что принципы анализа этнографических явлений и их изменений целиком применимы и к научным работам, являющимся частью духовной культуры и не могущих, поэтому избежать общей участи. С этой точки зрения при изложении я сделал ряд отступлений от принятых обычаем форм, включая сюда отчасти и заключительную часть настоящего предисловия.
Шанхай
Ноябрь. 1922 г. Автор.