Каковы же отношения между шаманом и родом и чем выражаются отношения шамана и отдельных людей? Здесь мне придется вернуться несколько назад и напомнить то, что отчасти уже было сказано. Все тунгусские народности, о которых идет здесь речь, живут родами. Род — это замкнутая группа родственников по мужской линии, связанных помимо сознания единства происхождения также и сознанием общности родовых духов. Все члены рода связаны между собою помимо этого также и экономическими отношениями, которые заставляют род спаиваться еще крепче. Если один из членов рода оказывается в затруднительном положении, то остальные приходят ему на помощь, особенно в случаях, имеющих общеродовое значение, т.е. продолжение самого рода, а следовательно брак и размножение, защита членов рода от вредного влияния родовых духов или чужеродных (дона), поддержание существования слабых членов рода и т.п. Все эти виды вмешательства рода в жизнь отдельных членов могут уложиться в одну общую формулу: род проявляет свою деятельность в целях защиты своего существования. Этот биологический инстинкт у рода доминирует над всем. В этих случаях отдельный индивидуум оказывается подчиненным общим стремлениям, а весь род сознает себя самодавлеющей биологической единицей (подробное описание этих особенностей рода много будет сделано в особой работе, касающейся организации общества у тунгусов).
Как было сказано, сибирские народности, а в частности все тунгусы и особенно бродячие охотники, весьма склонны к различным психическим и нервным заболеваниям. Такие заболевания обычно локализуются, что достигается сознанием опасности для рода массовых заболеваний. Это сознание является естественным выражением биологического инстинкта рода. Действительно, отсутствие такого сознания следствием своим может иметь только гибель рода или захирение, что иногда, между прочим, и наблюдается. Каким же образом проявляются массовые заболевания и как они локализуются? Массовые галлюцинации зрения и слуха слишком известное явление, чтобы о нем специально говорить. Наблюдается оно у тунгусов. Периодические массовые заболевания истерией, крайне заразительной, как мы знаем, известны также тунгусам. Массовое проявление подавленности воли у отдельных индивидуумов, неуверенность в себе и прочие неврастенические явления наблюдаются также у них. Объяснение этих явлений исчерпывающе дается теорией духов. Допустим, что начались массовые неудачи на охоте. Обычно, причины таких неудач, если не произошло уменьшение количества животных вследствие миграции или эпидемии, - факторов всегда хорошо известных охотникам, — лежат в ослаблении бдительности, забывчивости и других психологических причинах заключающихся в самом охотнике. Массовое явление неудач анимистом может быть объяснено только внешними причинами, лежащими вне индивидуума. Таким объяснением является обычно предположение о вмешательстве, и при том вредном, духов. Духи, добиваясь жертв или внимания к себе или быть может просто мстя данному роду, мешают людям упромыслить добычу (весьма сильно распространено представление о том, что неугодные некоторым духам действия иногда лишают охотника возможности убить животное. Хотя ружье и хорошо, но охотник не может не промахнуться, он всегда, действительно, промахивается, даже и тогда, когда у него нет иных ресурсов для существования) и массовые неудачи промысла иногда грозят роду голодом и гибелью. Но воздействие на духов может спасти род (массовые нарушения психической и нервной устойчивости наблюдаются в цивилизованном обществе, конечно, точно также, особенно же в периоды нарушения обычного этнографического уклада жизни. Проявления их носят различные наименования, но борьбы, как у тунгусов, ввиду отсутствия упрощенного родового устройства, с ними не ведется, вследствие чего приостановка нормальных общественных функций оказывается значительно более продолжительной) и чем скорее произойдет вмешательство рода в это явление, тем скорее род избавиться от угрожающей ему опасности.
Допустим теперь, что люди начинают видеть повсюду непонятные явления, в виде отступления от нормы, как, например, движение деревьев с места на место, появление особых существ и т.д. Такое состояние делает людей беспокойными и боязливыми, что иногда может иметь нежелательные последствия, особенно вследствие распространенной и заразительной болезни эмирячества. Теория духов и здесь помогает. Анимист говорит: духи чем-то недовольны, они чего-то хотят и поэтому проявляют свою активность. Достаточно удовлетворить и появление их прекратится, а род избавиться от опасности. Наконец, явления массовой истерии мне уже пришлось коснуться в предыдущей части.
Все эти факты имеют нечто общее, а именно возбудителем этих необычных для установленного уклада жизни явлений являются духи. Вследствие естественного тяготения к психической устойчивости и консерватизма, упорно поддерживаемого всеми народами, для объяснений этих явлений применяется теория духов, которая позволяет тунгусам регулировать отклонения от обычного психического равновесия, нарушение которого ничего кроме страданий народу не приносит.
Но лишь только создана теория духов, влияния и особенности которых достаточно изучены, тогда сами духи начинают воздействовать на психику и, быть может, иногда (массовые психические и нервные заболевания существуют в большей или меньшей степени у всех племен и народов, во все времена, без различия степеней культуры и цивилизации. Это отклонение от обычной нормы психической устойчивости, быть может, как естественное следствие развития психики народов, существует как общее явление, характерное для всего человечества. Поэтому причиной массовых заболеваний (отклонений) верование в духов, как таковое, быть не может. В средние века в Европе на почве религиозного экстаза было немало аналогичных явлений, но нигде их никто тогда не почитал за массовую ненормальность. Появление массовых психических заболеваний теперь на почве искусства, общественных отношений и т.п. понято будет лишь впоследствии, как нам понятны теперь массовые заболевания средневековья. Но в обоих случаях за скобку выносится массовое психическое заболевание. Таким образом частные возбудители его в том и другом случае для отыскания основной причины заболевания значения, кажется, не имеют) служить источником массовых психических и нервных заболеваний. Тем не менее я полагаю, что в настоящий момент определить, что является причиною и что следствием, — данное заболевание есть следствие теории духов или теория духов есть следствие, быть может, неизбежных заболеваний, — не представляется возможным.
В предыдущем уже было сказано, что количество духов, с ростом знаний возрастает. Если появляется какое-нибудь новое, раньше неизвестное явление или находится объяснение раньше необъяснимому, то соответственно этому появляются и новые духи. В интересах рода оказывается знание всех духов и лица, интересующиеся этим и знающие отношения духов и способы воздействия на них, являются необходимыми ценными для рода. Таким образом, род, оказывая моральную, а иногда и материальную помощь этим людям принимает на себя заботу по борьбе с вредными действиями духов. Так, например, одним из способов воздействия на духов, как было указано, являются периодические жертвоприношения, поэтому в жертвоприношениях обычно участвует весь род даже в том случае, если организатором и инициатором его является отдельная семья. Этот акт имеет общеродовое значение. Так и всякое действие, имеющее влияние на духов, рассматривается, как имеющее общеродовое значение, и род берет его под свой контроль.
Если установлен факт существования духов и специально духов родовых и установлено, что способом воздействия на них может быть вмещение духов в шамана и через посредство него направление их деятельности в желательную для рода сторону, то шаман и его деятельность становятся вопросом общеродовой компетенции и интереса. Поэтому все шаманство у тунгусов является функцией рода, а шаман одним из органов его.
В чем же заключаются функции самого шамана?
Помощь шамана ищется во всех тех случаях, когда люди путем увещеваний и жертвоприношения не могут устранить или ослабить вредное действие духов, установить причину их недовольства и вредоносности и определить, какой именно дух действует. Шаман, установив духа, и причины его вредоносности, должен устранить последнюю. Кроме того, в предупреждение нежелательных действий со стороны нежелательных духов, шаман должен держать их, так сказать, все время на учете, при помощи подчиненных ему духов предупреждать вредоносные действия остальных и даже отстранять от всех духов своих сородовичей. Наконец, шаман при помощи своих духов должен предвидеть и предсказывать будущее, но самое, пожалуй, главное, это подчинение шаманам духов, остающихся без хозяина и причиняющих сородовичам его вред.
Таким образом, у тунгусов, окруженных со всех сторон духами, шаман одновременно является родовым жрецом, волхвом, врачом и знахарем. Обязанности и деятельность его являются чисто общественными и чем шире развито познание о духах и чем слабее развито объяснение явлений причинами, лежащими вне деятельности духов, тем необходимее шаман. Частью эти многообразные функции исполняются и другими членами рода. Так, например, у маньчжуров, как это было указано, существуют специальные родовые жрецы. Иногда эти функции несутся рядовыми членами рода. У народностей, живущих по близости к ламаитам и китайцам, обязанности врача иногда исполняется ламами и китайскими докторами. Точно также у некоторых тунгусов бывают люди, знающие заговоры и пользование некоторыми средствами. Чем шире развивается знание и знакомство с другими народами, тем больше сокращаются функции шамана, но некоторые из них сокращены быть, во всяком случае в ближайшее время не могут, а это именно, психические заболевания и борьба с духами, не покрывающимися новыми знаниями народа.
Допустим, что человек заболел психически, вследствие того, что какой-нибудь дух испугал его и душа его покинула тело, а вместо нее вместился испугавший дух или какой-нибудь другой. В таком случае шаман изгоняет вместившегося духа и возвращает на свое место душу человека. Человек становится здоровым. Технически достигается это различными способами, но основное действие заключается в том, что внимание больного приковывается к шаману и его воля подчиняется духам шамана. Если это возможно достигнуть, то больной, веря в то, что он оказался вместилищем духа и лишен своей души, при внешних знаках удаления вместившегося духа и возвращения удаленной души, начинает считать себя здоровым и, действительно, выздоравливает. Поэтому, между прочим, у шаманистов есть ряд ритуалов наивно-бессмысленных с точки зрения людей, не верующих в духов. Позволю себе привести аналогию: людям, лишенным понятий морали, слова убеждения уважать личность другого и внешние проявления уважения к ней могут казаться и наивными, и бессмысленными, но для людей, признающих понятия морали и слова убеждения, и внешние проявления уважения личности полны глубокого смысла и влияния. По аналогии: ироническое описание варварских приемов шаманов столь же основательно, как и ироническое отношение некоторых людей к моральным нормам, которыми руководствуются люди, признающие эти нормы, так как это является простым противоположением одних этнографических привычек и понятий другим и ирония является лишь выражением непонимания этого явления и искренней привязанности к своим собственным обычаям и понятиям. Замечу здесь, что для шаманиста существенна не форма, а сущность, вкладываемая в эту форму, т.е. вера в эффективность действий шамана.
Применение гипнотизма в современной медицине, несмотря на сравнительную молодость этого метода лечения, получило достаточно широкое применение, даже при том условии, что в настоящее время среди цивилизованных народов вера в медикаменты несомненно господствует (нервное состояние, мнительность влечет за собою иногда все внешние проявления действительного заболевания; по мнению многих врачей, из числа их пациентов добрая половина вполне здорова, но нуждается все-таки в каком-то лечении, так как считает себя больной; отказывать в лечении таким больным невозможно, так как это неминуемо должно вызвать обострение мнимой болезни. Некоторые мнимо-больные иногда желают быть больными и лечатся всю жизнь, считая себя, действительно, больными. По словам врачей, люди к ним обращаются в самом начале действительных болезней гораздо реже, чем с мнимыми или совершенно запущенными болезнями. Любопытно, что, например, нервные люди, изучающие медицину, по мере изучения различных болезней успевают переболеть чуть-ли не всеми изученными ими болезнями).
В своих гипнотических приемах врачу приходится приспосабливаться к больному, учитывая его умственное и культурное состояние. Шаману, если в его способности верит больной, этого делать не приходится, но действуя по определенным правилам, он подчиняет волю больного своим духам, которым предоставляет действовать и является, таким образом, гипнотизером-врачом ритуальным.
К техническим приемам гипноза можно отнести ритмическую, утомляющую внимание больного, музыку и пение шамана, ритмическое поколачивание больного колотушкой и др. С точки зрения психологии, разница между врачом и шаманом заключается, конечно, в том, что шаман сам верит в то, что определенный результат требуется духом, а иногда и сам он действует совершенно бессознательно, повторяя то, что делали другие, ранее виденные им шаманы.
Можно думать, что в случаях инфекционных и конституционных заболеваний элемент внушения бодрости больному и веры в то, что содействие духов будет благодетельно, до известной степени содействует более благоприятному течению болезни (действия шамана в том случае заменяют успокаивающие и усыпляющие средства европейской медицины).
При том условии, что у тунгусских народностей психических и нервных заболеваний, едва ли не больше, чем у других народов, можно считать, что функции шаманов в отношении лечения этих болезней исключительно важны, даже с точки зрения европейской медицины, а с точки зрения самих тунгусов жизненно необходимы.
Выше я уже касался случая воздействия шаманов на духов, мешающих успешной охоте и т.п. Теперь допустим, что какой-нибудь дух, желая отомстить человеку или получить от него мзду в виде почета или жертвы, начал чинить препятствия ему в деле снискания средств к существованию. Так рассуждает страдающий от действий духов человек и сам шаман. Вера в злостные действия духа настолько сильна, что человек, не желая того, сознательно сам избегает и при том совершенно бессознательно успешного хода своих начинаний. Если он идет на охоту, то он становится недостаточно внимательным, не учитывает производимого им шума, направления ветра, наконец, неправильно прицеливается и т.д. Такое состояние его будет продолжаться до тех пор, пока он сам, если умеет, или шаман не разрушит веру его в чинимые духами препятствия. Поэтому участие шамана в регулировании жизни духов и в том отношении необходимо. Шаман, держа духов на учете, может предупредить нежелательные действия духов и это приносит людям необходимое для успешной работы спокойствие. Поэтому также для общего спокойствия необходимы различные духи покровители благополучия рода и постоянные воздействия на них со стороны шамана. Когда же беспокойное состояние умов приобретает массовый характер, и тогда деятельность шамана для жизни и безопасности рода становится особенно необходимой.
Еще больше, наконец, значение шамана, как хранителя родовых духов. При изложении путей, какими создается новый шаман я уже подходил к этому вопросу. Допустим, что в роде нет шамана, но духи, оставшиеся без хозяина бродят в роде, порождая нервные заболевания. Эти заболевания иногда принимают такие широкие размеры и настолько сильно поражают людей, что жизнь членов рода, а вместе с тем и всего рода, делается угрожающей. Появление нового шамана и принятие им духов излечивает остальных возможных кандидатов в шаманы и в роде наступает мало помалу общее успокоение. Когда шаман уже создан, он начинает успокаивающе действовать на слабых членов рода, освобождая их от вредоносных действий духов, чем вносится дальнейшее успокоение. Если же при существовании шамана те же заболевания снова возникают и в роде появляются пришлые духи, то либо шаман их забирает к себе, либо изгоняет их куда-нибудь подальше, сбывая их иногда шаманам другого рода. Если шаман по неумению или по нежеланию своему не в состоянии справиться с вновь появившимися духами, то обычно появляется новый шаман, который их берет к себе. Тогда в роде снова наступает успокоение. В местах же где живут несколько родов или несколько народностей, — дауры, маньчжуры, китайцы, эвенки, русские и т.д. — могут появляться духи, которых забирает к себе кто-нибудь из шаманов без различия рода или народности. Из этого следует, что по отношению к роду (а иногда и населению данной территории) шаман является предохранительным клапаном для психических заболеваний и если одного клапана недостаточно, то создаются второй и третий клапаны. Эта сторона деятельности шамана имеет значение, размеры которого громадны, но трудно поддается учету. При современном состоянии знаний среди тунгусских народностей, отсутствие шаманов, быть может, грозило бы этим народностям самыми тяжелыми последствиями (создание предохранительных клапанов от массовых психических заболеваний и отклонений от установившегося психического равновесия, является естественной функцией всякого общественного организма. Поэтому сама борьба с появлением таких клапанов является проявлением болезненного обстояния всего организма, утратившего инстинкт самосохранения и может быть только вредной усиливающей это болезненное состояние).
Вследствие исключительно большого значения шаманов в жизни рода, влияние их на отдельных индивидуумов также велико. Прежде всего, шаман действует не лично, но через его посредство действуют духи, являющиеся выражением коллективной психологии; кроме того, опыты борьбы с сильными духами всегда кончаются неудачей для человека, доказательств чему у каждой народности существует немало. Таким образом в психике каждого индивидуума заложено добровольное подчинение духам и шаману, когда в него вместился дух. Распоряжением духа подчиняются все беспрекословно, стараясь лишь понять желания духа в возможно более благоприятном и выгодном для себя смысле, что, конечно, вполне понятно. Споры же и торг с духами возможны на общем основании понимания анимистами природы духа.
Когда дух уже вместился в шамана, люди становятся сразу наэлектризованными его присутствием. Они ловят каждое его слово, они подчиняют ему свою волю и создают атмосферу напряженности и ожидания чего-то необыкновенного. Эта психология передаваясь от одного человека к другому, особенно усиливается, когда при камлании бывает много народу. Понятно также, что многолюдье действует возбуждающе и на самого шамана, усиливая тем самым его влияние на людей. Когда тесная связь между шаманом и аудиторией установлена, тогда дух овладевает всеми, — что он желает, что он чувствует, то передается и аудитории. Поэтому неудивительно утверждение шаманистов, что сильные шаманы пребывают подвешенными в воздухе в течении продолжительного времени, вылетают через дымовое отверстие юрты, расположенное иногда на высоте 3-4 метров и т. п. Известны случаи, когда по указанию духов в руках у людей оказывались вещи, которых они раньше не имели и оказались у них в руках без участия и приближения к ним шамана. Вполне понятны и массовые галлюцинации во время камлания, а также проявление функций подсознания, так как сознание в эти моменты бывает подавленно.
Каковы функции и энергия подсознательной деятельности и чувств человека в моменты, когда подсознательная деятельность доминирует, это еще мало изучено и еще меньше изучено проявление их на группах индивидуумов. Понятно, что внушения и влияние шаманов на людей при этих условиях должны достигать той исключительной силы (мне неоднократно приходилось слышать от русских скептиков о тех чудесах, которые совершают шаманы. Любопытный случай был мне рассказан о силе одной большой шаманки. Двое русских рыбопромышленников обвинили шаманку в том, что она их обманывает. Для испытания ее они бросили в реку золотую монетку и просили шаманку достать ее. Шаманка после продолжительного и трудного камлания велела рыбопромышленнику показать зажатую в кулак руку его в ней оказался золотой. После этого маловерные спорщики стали сильно ее бояться), когда люди становятся сильным орудием духа.
Насколько велико общественное значение шамана и влияние его на людей, насколько обычно они несчастны в своей личной жизни.
Начиная с первых моментов, когда будущий шаман еще не бывает кандидатом, он уже испытывает страдания. Далеко не всегда этот период оканчивается для него безрезультатно. Если во время не приняты меры, случается что шаман остается на всю жизнь калекой, вследствие несчастных случаев во время первых посещений духов. В последующую жизнь, растрачивая много энергии на камлание, переутомляя себя свыше меры, находясь все время в состоянии готовности принять духов, а, следовательно, в состоянии большого нервного напряжения, шаманы никогда не имеют здорового, беззаботного вида, но обычно истощены, худы, всегда задумчивы и сосредоточены.
Сложнейшая психическая жизнь этих людей, у которых подсознательная жизнь развита свыше обычной меры, которые все время, даже во сне, находятся под влиянием духов и постоянно пользуются своим сном для сношений с другими шаманами и духами, накладывает на них особый отпечаток. Тем не менее, они женятся и выходят замуж, став уже шаманами, работают наравне с другими и в частной жизни ничем не отличаются от других людей, если не считать постоянной заботы о шаманских принадлежностях и вместилищах для духов, которые должны быть все время под наблюдением, во избежание того, чтобы кто-нибудь не спугнул из их духов. Несмотря на то, что никакого особого содержания от рода и никакой платы за камлание от сородовичей они не получают, тем не менее каждый момент их могут потребовать к исполнению долга и редкий шаман, особенно если это шаман опытный, умеющий владеть собою, откажет просителю. Он покорно собирается и едет иногда за сотни верст, а иногда по собственному наитию отправляется туда, куда влекут его духи, бросая свои личные дела. Некоторую плату шаманы получают от чужеродных людей, но и в этом случае плата выражается обычно одной-двумя бутылками алкогольных напитков, платком или чем-нибудь подобным этому. Не брать с чужеродных людей подарка шаман не может по обычаю.
Между тем, трудности, которые окружают шамана в жизни, действительно, велики.
Будучи переобременен обязанностями и подавлен духами, шаман не может отдавать все свое время снисканию средств к жизни и поэтому беднейшими людьми рода обычно бывают шаманы. Больше того, временами духи им воспрещают охоту, рыбную ловлю и т.д., что ставит их тогда в чрезвычайно затруднительное положение. Отношение к шаману со стороны окружающих боязливое. Шаманы друг с другом ведут борьбу. Со стороны духов их жизнь постоянно подвергается опасности и, наконец, в настоящее время их преследуют почти повсеместно органы государственной власти.
Вследствие того, что шаман является хозяином родовых духов, отношение которых к членам других родов не всегда благожелательно, обычно люди к шаманам относятся, особенно чужеродным, крайне осторожно. Говорят, что если шаман человек добрый и хороший, то он не злоупотребит в личных целях своей властью над духами, но если шаман плохой человек, то он может причинить людям много зла и в таком случае личного расположения его ищут все без исключения. Кроме злой и доброй воли шамана приходится учитывать также и то, что сами духи иногда проявляют деятельность по своему почину, вне желаний шамана. Поэтому уже само присутствие шамана с чужеродными духами всем внушает большое беспокойство. Достаточно духу без ведома шамана что-либо предпринять, как появляются больные, домашние животные гибнут и т.д. Однажды в ывынское селение на берегу Амура приехал шаман-даур. Он не шаманил, боясь китайских властей, но тем не менее духи начали свою работу. В селении начался падеж рогатого скота, лошадей, свиней и т.д., среди людей появились болезни и другие несчастья. На собрании жителей было решено просить властей об удалении шамана из селения. Когда китайские власти, ссылаясь на то, что шаман не проявляет видимой деятельности, отказались его выселить, жители селенья решили прибегнуть к помощи своих шаманов. После упорной борьбы дело, наконец, кончилось тем, что было решено сделать жертвоприношение духам шамана-даура.
Вследствие указанных причин, люди, вообще говоря, шаманов недолюбливают. Поэтому нередко случается, что шаман живет совершенно изолированно, что, конечно, в сильной степени лишает его жизнь прелести постоянного общения с людьми.
Еще опаснее делается его жизнь, когда он начинает войны с другими шаманами. Поводов к этому может быть много. Особенно же часто начинаются войны (ывынки Северной Маньчжурии узнают воюющих шаманов по их стремлению прикрывать локтем входное отверстие для духов в костюме, расположенное сбоку, немного выше талии), вследствие того, что один шаман конкурирует с другими в лечении больного. Иногда же причиною войн является плохой характер шамана, стремление достигнуть уничтожения других по соображениям тщеславия и т. п. Для борьбы шаман посылает своих духов на дороги духов других шаманов, и там они перехватывают духов противника, вмещаются в людей и вещи, к которым доходят по этим дорогам и т. п. Таким образом, духи одного шамана могут проникнуть в род (семьи) другого шамана и там останься с злостными целями. Иногда же такие духи пожирают жертвы для них не приготовленные. Чтобы скрыться от шамана, противник его посылает своих духов под видом самых незаметных животных, которые наблюдают за образом жизни шамана и доносят своему хозяину. Для уничтожения врага шаманы посылают духов в виде медведей, тигров и других опасных животных.
Войны между шаманами не всегда кончаются смертью противника. Так, однажды один шаман кумарских ывынков (в Северной Маньчжурии) при помощи своих духов согнул шею шаману амурских эвенков и тот остался калекой на всю жизнь. Но иногда шаманские войны кончаются почти полным истреблением всех шаманов и, даже более, того всех близких сородовичей этих шаманов. Иногда же борьба шамана направлена против домашних другого шамана, и он не остановится, пока не уничтожить всех животных. Не всегда шаману удается владеть духами. Достаточно шаману только начать войну, а духи ее продолжают уже сами, и борьба идет вне воли шамана. Любовь к войнам шаманов и тяжкие последствия, происходящие от этого, некоторых людей наталкивают на мысль вообще отказаться временно от шаманов, чтобы воинственные шаманы вывелись совершенно. В одном из родов маньчжурских ывынков после большого зла, причиненного одним шаманом другим шаманам и людям, собрались вместе четыре шамана и решили его уничтожить. Они подослали против него духа в виде медведя, который на шамана внезапно бросился. Шаман успел скрыться в свое жилище, но тут он был невидимо поражен духами и, умирая, успел сказать, что и остальные шаманы пойдут за ним. Все четверо вскоре после этого умерли от различных причин, и этот род некоторое время оставался без шаманов, пока болезни от освободившихся духов не заставили снова обратится к тому, чтобы создать нового шамана.
Опасность для шамана со стороны его собственных духов также велика. Если шаман не угождает им, то они его оставляют на произвол других духов. Был следующий случай у тех же тунгусов. Однажды шаман был долгое время преследуем каким-то духом. Обращения к духам, подчиненным ему, окончились неудачей. Тогда шаман решился принять энергичные меры: сделал небольшое изображение, вместил туда вредившего ему духа (какой именно был дух, ему это не было известно) и нанес ему ряд ударов ножом. Возвращаясь домой и подходя к своему жилищу, он внезапно пришел в состояние возбуждения и тем же самым ножом нанес ряд смертельных ран самому себе, после чего умер. Оказалось, что его собственный дух, желая освободиться от неугодного ему хозяина, вызвал шамана на расправу сначала с самим собой вмещенным в изображение, вместился затем в шамана и тот повторил ту же операцию, но уже над своим собственным телом. Еще чаще бывают случаи, когда духи мешают шаману в промысле, отводят от него зверя, пугая его и таким способом предупреждая об опасности со стороны нелюбимого ими шамана. Мстительность духов велика и шаман от нее не гарантирован.
К указанным трудностям в жизни шамана прибавляется борьба с шаманством и шаманами, которую ведет как русское, так и китайское правительства и которая ставит шамана и в худшее по сравнению с другими людьми правовое положение. В XVII в. в начале появления русских в Забайкалье там даже сжигали на кострах шаманов, как еретиков. Впоследствии такие суровые меры борьбы были оставлены, но сожжение костюмов и шаманских принадлежностей практиковалось и в конце прошлого столетия, а шаманы, принявшие христианство, наказывались по закону. В Китае во времена маньчжурской династии, когда при императоре существовал целый шаманский приказ, положение шаманов было вполне сносно. Теперь же, когда китайцы искореняют национальный дух маньчжуров со всей жестокостью, на которую они способны, в местностях, где есть представители китайских властей, положение шаманов стало весьма тяжелым. Власти предпринимают периодические походы против шаманов. Их арестовывают, заключают в тюрьмы, наказывают телесно и тщательно уничтожают шаманские костюмы и принадлежности. В Маньчжурии шаманство сделалось тайным и для маньчжуров служить несомненно одним из способов поддержания национального маньчжурского духа. Борьба путем преследования личности шамана и людей, верящих в шамана, едва ли может быть успешна, если взамен шаманства ничего не дается. Причины, породившие шаманство, такими способами борьбы не устраняются, но отсутствие и стеснение деятельности шаманов приводит к тем последствиям, которые бывают в периоды отсутствия шаманов в роде. Род, а вместе с ним и вся народность, лишается того предохранительного клапана, который предупреждает массовые заболевания и таким образом подготовляется почва для беспрепятственного развития их. Насколько это рационально с точки зрения государственной, можно решить лишь путем сравнения психических заболеваний до начала борьбы с шаманством и после. На территории России эта борьба ведется менее интенсивно, но и то свидетельства всех тунгусов совпадают с утверждением тунгусов, проживающих в Маньчжурии, что во времена, когда шаманы отправляли свои функции беспрепятственно, заболеваний от духов было гораздо меньше, чем теперь. Можно только решительно утверждать, что, не дав ничего взамен стройной теории духов, невозможно вытравить из сознания народа признание необходимости и желательности иметь шаманов и ослабление преследования и постоянного наблюдения неминуемо должно привести к восстановлению шаманов.
Прежде чем перейти к заключительной части, я считаю небезинтересным остановиться на вопросе о путях дальнейшего развития шаманства и тех перспективах, которые, вероятно, ожидают его.
Мне приходилось неоднократно указывать на то, что шаманизм мирится с любой религией, приспособляясь к ней и пополняя системы духов новыми знаниями. Маньчжурские ывынки беспрепятственно приняли некоторые китайские теории, касающиеся духов и их функций. Вместе с этим проникли и некоторые ныне известные шаманистам приемы борьбы с этими духами. Большое значение в изменении взглядов на некоторые явления, раньше объяснявшиеся деятельностью духов, имело также проникновение медицинских знаний, в принципе признаваемых шаманизмом. Вследствие этих причин, область шаманства должна значительно сократиться. Едва ли меньшую роль в этом процессе играют также причины чисто психологического свойства. Беспокойство, причиняемое духами непосредственно и через шаманов, а также самими шаманами, как указывалось, приводит некоторых людей к идее полного отказа от шаманов. у маньчжурских эвенков по отношению к большинству бурканов употребляется теперь личное обращение через посредство шаманских духов. Достаточно достигнуть благоприятного результата несколько раз, как потребность в шамане начинает ослабевать. Вследствие этих обстоятельств те же эвенки в некоторых родах и не имели шаманов по несколько лет подряд и возвращались к шаманству лишь по возобновлении психических и нервных заболеваний, количество которых неминуемо должно было также сократиться вследствие появления специалистов, знающих молитвы и жертвоприношения. Из этих специалистов могут выработаться впоследствии профессионалы жрецы.
Как весьма интересную причину постепенного угасания шаманства, которое наблюдается у маньчжуров, можно указать чрезмерное развитие и обособление ритуала. Маньчжуры, подобно другим азиатским народам, благоговея перед письменностью, стремятся придерживаться возможно ближе к произведенным уже давно записям. Лишь только ритуал начали записывать, у них, как у любителей письменности, появилось желание зафиксировать и обращения, и списки духов. У каждого рода в итоге получились сравнительно большие записи по ритуалу, молитвословию и систематике духов. Записи эти тщательно прячутся от чужеродных и, пополняясь данными о новых духах, растут в каждом роде самостоятельно. Но, не смотря на секретность этих записей, кое-что из них делается известным и другим родам, которые, пользуясь новыми данными, пополняют свои собственные записи. Таким образом, записи растут, но сама наличность их и стремление соблюдать «древние правила» делают выполнение ритуала почти невозможным. На этой почве рождаются споры, разрешаемые уже всем родом; и естественное недовольство всех противоречиями, возникающими из наличия древних записей и нововведений. У народностей не имеющих письменности, как было сказано, происходит постепенная замена одних духов другими и одних ритуальных приемов другими незаметно, подчиняясь естественной ограниченности памяти людей. У маньчжуров же наблюдается ненормальное развитие шаманизма, так как все старое сохраняется, несмотря на свою несовременность ввиду роста общих познаний, и пополняется новыми элементами, которые входят в неизбежный конфликт со старинными обычаями и понятиями. Вместе же с этим естественное почтительное уважение к древнему заставляет их держаться старинных обычаев, отсутствие понимания которых, опять-таки, вследствие их архаичности, весь шаманский ритуал сводит к формальному выполнению буквы закона древних людей. Необходимость знания записей и выполнения зафиксированного в них старого ритуала превращает шаманство из живой, подвижной системы в сухой формализм, оставляющий место для сравнения и критики. Критика же в верованиях это тот трупный яд, который теперь разлагает не только одно шаманство. Таким образом, письменность маньчжуров привела к формализму их шаманство, ослабила эмоциональную сторону его и приостановила естественное приспособление шаманства к новым знаниям. Поэтому маньчжуры сами признают, что у них нет таких «сильных шаманов», как у «диких ывынков».
Правда, у других народностей удерживаются архаические ритуальные действия, слова и т.д., но в этом случае они сохраняются по бессознательному желанию и признанию людей, подвергаясь, вероятно, некоторым незначительным изменениям, делающим данный акт более понятным. Возможно также, что сохранение отдельных древних ритуальных действий может происходить также по причинам их эстетичности, таинственной символичности и др. частным причинам, но сохранение всего древнего ритуала целиком лишает все шаманское действие понятного смысла действий; и далее, так как занятие утонченным эстетизмом и мистицизмом, основанными на таинственной архаичности ритуала для людей мало развитых недоступно, то весь древний ритуал целиком не может сохраниться среди народностей, а особенно таких, которые ищут прежде всего полезного и понятного действия со стороны духов и шаманов.