В 1935 г. вышла последняя книга С. М. Широкогорова — »Psychomental Complex of the Tungus». Это капитальное, очень подробное описание мировоззрения, или, говоря современным языком, картины мира тунгусо-маньчжурских народов с использованием методов этнографии, психологии, биологии, математики и других наук. Как и в предыдущих работах, ученый подчеркивает тесную связь психоментального комплекса со всеми многосторонними отношениями, которые существуют внутри этнической единицы и возникают под влиянием иного этнического окружения в результате межэтнического общения. Таким образом, в основе интерпретации явлений, входящих в психоментальный комплекс, лежит теория этноса, которую автор излагает в начале своей книги в наиболее полном и законченном виде. Он также развивает в ней свои взгляды об этнологии, о которых говорилось ранее и в соответствии с которыми он строит свое исследование.
Что же такое психоментальный комплекс? Это прежде всего те элементы культуры, которые являются психической и интеллектуальной реакцией на окружающую среду, это способ адаптации этноса к среде, которая может быть устойчивой или постоянно меняющейся, статичной или динамичной. Функция психоментального комплекса состоит в обеспечении существования этноса в целом, через него этнос проявляет и сохраняет себя. Содержание психоментального комплекса менее стабильно по сравнению с материальной культурой, но гораздо более разнообразно. В него входят идеи и представления, обряды, обычаи, поведение людей. Раскрытию содержания психоментального комплекса тунгусов и посвящена вся книга С. М. Широкогорова, причем по ходу изложения это понятие постоянно совершенствуется, дополняется, уточняется и постепенно раскрывается во всей полноте и разнообразии. Неизменным при этом остается строгое следование главному принципу, провозглашенному во всех крупных работах ученого, — принципу целостного системного подхода к изучаемому явлению.
«Как только в 1935 г. вышла книга «Psychomental Complex of the Tungus», мне стало ясно, — пишет В. Мюльман, — что этим трудом Широкогоров разрушил рамки этнографии (в прежнем значении этого термина) и поставил себя в первые ряды теоретиков этнологии» [52]. Фундаментальное исследование С. М. Широкогорова настолько пронизано аналитическими рассуждениями и теоретическими концепциями, что трудно охватить разом все принципы освоения материала и дать оценку его многочисленным открытиям. О некоторых из них мы говорили в связи с другими работами ученого, которые, как уже было отмечено, в сущности были отдельными фрагментами давно задуманного им капитального труда. Мы подробнее остановимся на той части книги, которая сразу же вызвала самый большой интерес у исследователей, не угасший вплоть до сегодняшнего дня, — это раздел о шаманизме.
Шаманизм, с точки зрения С. М. Широкогорова, будучи неотъемлемой частью психоментального комплекса, сам по себе представляет комплексное явление. Исследование его выделено в особый раздел книги ввиду огромной значимости шаманизма в жизни этноса, а в методических целях — для удобства описания.
С тех пор, как вышла книга С. М. Широкогорова, посвященная психоментальному комплексу тунгусов, к ней постоянно обращаются зарубежные исследователи, занимающиеся проблемами шаманизма в теоретическом или сравнительно-историческом планах. В 1938 г. В. Мюльман опубликовал рецензию на «Психоментальный комплекс тунгусов», которую завершил словами: «Эта книга не из тех, что, как многие иные, будет прочитана, поставлена на место, оценена и затем отложена в сторону, напротив, это именно тот труд, который в значительной мере будет способствовать научной консолидации этнологии, а результаты его еще долго будут дискутироваться» [53]. И сейчас этот фундаментальный труд российского ученого воспринимается как исключительно новаторское произведение, заслуживающее самых восторженных оценок: его называют «блистательным», «восхитительным» [54]. Оно сохраняет непреходящую притягательную силу, интерес к нему у современных ученых не иссякает, в диалогах с давно ушедшим из жизни автором рождаются новые ассоциации и встречные движения мысли, что, в конечном счете, стимулирует появление новых подходов в изучении шаманского комплекса. В отечественной же этнографии этот труд С. М. Широкогорова разделяет судьбу всех его крупных работ, т.е. он почти никому неизвестен. В постоянном научном обращении, правда, находится самая первая статья ученого по шаманизму, вышедшая на русском языке в 1919 г. во Владивостоке, по которой уже можно судить о том, насколько он опередил свое время в подходе к этому явлению. Главное же произведение его научного творчества остается пока непрочитанным большинством российских исследователей шаманизма у народов Сибири.
Чтобы в полной мере оценить новаторский дух этого труда, необходимо представить себе атмосферу, в которой пребывало изучение шаманизма в 30-е годы XX в. Тогда существовало только одно направление в исследовании этого явления, которое можно определить как «психопатологическое» [55]. С. М. Широкогоров уже в первой своей программной статье по изучению основ шаманства у тунгусов — прообразе будущего раздела о шаманизме в книге, посвященной психоментальному комплексу тунгусов, подверг сомнению тезис о болезненной психике шамана. Он скорее говорит о физическом и психическом здоровье большинства из них, «так как физическая немощь не позволит ему (шаману. — Е. Р., А. Р.) владеть собою по своему желанию, а нервное и психическое заболевание в решительный момент может воспрепятствовать поддержать состояние экстаза и все камлание превратить в обыкновенный нервный припадок» [56].
В своем фундаментальном труде ученый, развивая этот взгляд на поведение шамана, обращается к проблеме психофизиологической организации шаманов у тунгусов вообще. Он считал, что изучение нервнопсихических и мыслительных реакций у лиц с различными отклонениями от нормы является очень важным условием, может быть, даже ключевым моментом для понимания психоментального комплекса в целом и шаманизма в частности. Но при этом С. М. Широкогоров ясно сознавал (и подчеркивал), сколь трудно дать определение нормы, особенно сталкиваясь с иной этнической традицией. Тем не менее он смог глубоко раскрыть и проанализировать психические условия формирования тунгусского шаманства, описать немало случаев болезненного состояния психики, встречающихся в том числе и у шаманов. В то же время исследователь подчеркивал, что случаи психических и умственных расстройств у тунгусов достаточно редки и не играют заметной роли в функционировании психоментального комплекса. Если явления, кажущиеся патологическими при чисто внешнем поверхностном наблюдении, рассматривать более глубоко — в определенном историко-культурном контексте и с точки зрения тунгусского мировоззрения, то выясняется, что в каждом отдельном случае эти явления выполняют конкретную роль, будучи то формой игры, то формой релаксации или назидания и т.п.
Таким образом, формы поведения и их варианты, выраженные в симптомах, внешне сходных с истерией или психозами, в действительности, с точки зрения мировоззрения тунгусов, коренятся в нормально функционирующем психоментальном комплексе, в котором большое место отводится действиям духов, устранить же их влияние может только специалист, т.е. шаман. Подобные формы поведения придают жизни тунгусского этноса такие краски, без которых она была бы намного беднее [57].
52. Мюльман В. Указ. соч. С. 146.
53. Там же. Рецензия была напечатана в газете Deutsche Literaturzeitung. 1938. N 15. S. 534 ff (примеч. Д. А. Функа в ЭО. 2002. N 1. с. 153).
54. Shamanism in Eurasia. Goettingen, 1984. P. 37, 192.
55. Подробно о различных направлениях в изучении шаманизма см.: Ревуненкова Е. В. Указ. соч. С. 13 - 28.
56. Широкогоров С. М. Опыт исследования… С. 107.
57. Shirokogoroff S. M. Psychomental Complex… P. 241 - 268.