Вторым способом различения и установления общности этносов является классификация по языкам, классификация лингвистическая. Эта классификация разработкаю гораздо более закончена, чем классификация антропологическая, что дает мне возможность не останавливаться подробно на истории ее развития.
Лингвистический признак этноса, как мы увидим далее, не может быть признаком, точно устанавливающим происхождение народов, но несомненно то, что язык тесно связан с остальными проявлениями духовной и социальной культуры и даже культуры материальной, заимствуемых одним этносом от другого этноса обычно одновременно. В силу этого лингвистическая классификация весьма упрощает понимание происхождения и связи этнографических явлений, а следовательно и их классификацию. Поэтому первый вопрос, который задает себе исследователь, таков: на каком языке говорит данный народ? Установление этого одного факта иногда бывает достаточно для определения культурного места этноса.
Генетическая классификация языков еще далека от совершенства и в этом смысле остается еще немало загадок, разрешение которых, может быть, и невозможно. С морфологической же точки зрения можно различать следующие группы языков: языки флективные, агглютинирующие, синтетические и полисинтетические. К первым относятся арийские языки Европы и Индостана, а также языки семитические; ко вторым относятся, например, языки Азии, кроме китайского, сиамского, бирманского и тибетского, а также языки Африки; к третьим относятся китайский язык и примыкающие к нему; к четвертым — преимущественно языки Америки.
Родственные отношения различных языков можно приблизительно выразить следующей упрощенной группировкой, а именно: а) индо-европейское семейство, состоящее из ветвей германской, славянской, армянской, итальянской, кельтской, балтийской, греческой, албанской, иранской и индийской; б) урало-алтайское семейство, состоящее из ветвей финно-угруской и самодской, турецко-татарской (и якутского языка), монгольской, тунгуской; в) юго-восточно-азиатское, состоящее из китайского, сиамского, бирманского и тибетского, г) хамитско-семитическое семейство, состоящее из арабского, арамейского, хананского, еврейского и хамитического; д) малайско-полинезийское семейство, состоящее из малайского языка, на котором говорит и часть жителей Мадагаскара, полинезийского языка и языка народов Меланезии; е) семейство языков Америки и ж) отдельные языки, как например, банту, готтентотский, бушменский (в Африке), дравидийские (в Индии), австралийский, чукотский, гиляцкий, айнский (в Азии) и др.
К этой классификации я считаю полезным сделать несколько замечаний. Гиляцкий язык по структуре своей, весьма сходен с американскими языками, но генетически он, видимо, ничего общего с ними не имеет. Также самостоятельно стоят языки айнов и енисейцев, по структуре своей приближаясь к языкам Северной Азии. Такими чуждыми пятнами являются: в Европе баскский язык (в Пиренеях) и на Кавказе грузинский и другие языки. Но язык венгерский генетически связан с языками Азии, что вполне установлено языковедами. Семейство языков Африки распадается на несколько, вероятно, чуждых одна другой групп.
По мнению академика В.В. Радлова, группы языков: монгольская, турецко-татарская (тюркская) и тунгусская являются группами совершенно самостоятельными, общность же слов в этих языках ими рассматривается, как простое культурное заимствование. Что это, действительно, возможно, доказывает пример заимствования из этих языков в русском языке, где слова: лошадь, кремль, боярин и многие другие, — по подсчету проф. П.П. Шмидта свыше 400 слов, выбранных только из маньчжурского языка, — заимствованы вместе с понятиями и феноменами из татарского, монгольского и маньчжурского языков.
В силу этих соображений лингвистическая
классификация в смысле генезиса этносов, является далеко не всегда методом, в доказательство
чего я приведу один пример. В 40-х годах
прошлого столетия путешественник и исследователь Кастрен был командирован в Сибирь для изучения языков, в том числе и
тунгусских. Кастрену удалось в Забайкальской области начать изучение языка тунгусов
в селении Урульга. Болезнь прервала исследования неутомимого Кастрена, и
возобновить его работы удалось только почти через 70 лет. На этот раз очередь
исследования тунгусских языков выпала на мою долю, но по прибытии в селение
Урульга я уже не нашел там тунгусского языка: — урульгинские тунгусы свой язык
забыли и перешли на бурятский язык. В этой группе тунгусов мне удалось найти
только одного старика, который очень плохо помнил отдельные тунгусские слова.
Таким образом, для полной утери этого тунгусского диалекта потребовалось всего
только 70 лет, а вместе с этим тунгусы, говорившие на этом диалекте, забыли
даже свое собственное название — вместо эвенки они стали называть себя
хамнаган.