Физические различия людей, конечно, бросались в глаза наблюдателю уже со времен классической древности, но первые попытки классифицировать человека появляются лишь в XVII столетии. В то время ученый Вирей насчитывали две расы, различая их по цвету кожи, — раса белая и раса черная, причем к последней отнесена была и, так называемая впоследствии, желтая раса.
Следующий значительный шаг вперед делает ученый Линней, который находит уже большее количество рас и вместе с тем различает три особых вида, а именно: 1) дикий человек — homo ferus, к которому были отнесены преимущественно баснословные случаи одичания и превращения в животное состояние оставленных без человеческого воспитания детей; 2) уродливый человек — homo monstruosus, к которому были отнесены микроцефалы и другие патологические явления и 3) homo diurnus, в который входят четыре расы, а именно: американская, европейская, азиатская и африканская, различаемая рядом физических особенностей. Линней указывает также и на признаки этнографические. По его мнению, между прочим, американцы управляются обычаями, европейцы — законами, азиаты - мнениями, а африканцы — произволом.
В конце XVIII столетья Блюменбах построил совершенно самостоятельную классификацию, основывая ее на цвете волос, кожи и форме черепа. Блюменбах насчитывает пять рас, а именно: 1) Кавказская раса, — белая с круглой головой, — живет в Северной Америке, Европе и в Азии до пустыни Гоби, 2) Монгольская раса, — имеет квадратные формы головы, черные волосы, желтый цвет лица, косые глаза и живет в Азии, кроме Малайского архипелага, 3) Эфиопская раса, — черная, со сплющенной головой, — живет в Африке, 4) Американская раса, — с кожей медного цвета и деформированной головой - и, наконец, 5)Малайская раса, — имеет каштановые волосы и умеренно круглую голову. Эту классификацию следует рассматривать как чисто антропологическую, соматическую.
Французский классификатор, палеонтолог и зоолог Кювье, считает уже, что существует, пять рас и восемь подрас.
В 1870 году Гексли дал еще более разработанную классификацию, разделяя все человечество на 5 главных типов и 14 второстепенных. В качестве отличия он принял форму черепа и размеры головы, причем он установил для австролоидов, живущих в Австралии и в Индии, головной указатель 71-72 и 73 для негроидов, живущих в Африке, для монголов, живущих в Азии и в Америке, он поднимает головной указатель до 85.
Топинар создал классификацию, основанную на чисто антропологических признаках, а именно, основании формы и величины черепа, частей тела, цвета волос и кожи. По Топинару имеются три расы: белая, черная и желтая и 19 подрас. Белую расу он подразделяет на несколько типов, различаемых по головному указателю и цветности.
Фр. Миллер ввел в свою классификацию, как признак, и язык. Он полагает, что цвет волос и язык являются самыми устойчивыми признаками, которые могут послужить основой для подразделения людей на расы и устанавливает, что существуют: 1) Пучковолосые - готтентоты, бушмены, папуасы; 2) Руноволосые — африканцы, негры, кафры; 3)Прямоволосые - австралийцы, американцы, монголы и 4) Кудреволосые — средиземцы. Эти расы в общей сложности дают еще 12 групп.
Опуская другие классификации, как например, С-Иллера, Вайтиа, Геккеля, признававшего 4 рода и 34 расы, Кольмана, признававшего 6 рас и 18 разновидностей, и других, я укажу еще, как наиболее оригинальную попытку, классификацию Деникера, который установил 13 рас и 29 групп, основываясь, подобно ботанику, как он сам говорит о своем методе, на всех антропологических признаках.
Наконец, профессор Ивановский установил уже 41 группу. Такая неустойчивость классификации дает возможность признать, что «идея немногочисленных рас, - в основе своей, вероятно, вполне правильная, бывшая первой руководящей нитью для исследователей и классификаторов, — оказалась неудовлетворительной при ближайшем ознакомлении с отдельными народностями…» (С.М. Широкогоров »Задачи антропологии в Сибири» Муз. Антр. Т. 3 Петроград 1915 г. Этот вопрос там рассматривается более подробно при разборе сибирского антропометрического материала)
Можно считать, что в настоящее время установленной и всеми признанной классификации нет, и антропология вступает в новый период, — период пересмотра самого метода классификации.
При более детальном изучении отдельных этносов и наций, хотя бы, например, французов, оказалось, что они являются смесью нескольких антропологических типов. Так называемая, желтая раса, как и европейцы, оказалась не менее сложным комплексом различных антропологических типов, выделение которых есть одна из ближайших задач науки. Еще большую растерянность можно видеть в анализе антропологических материалов, относящихся к русским. Более тонкие методы выделения из общей смешанной массы отдельных типов приведут, несомненно, к дальнейшему увеличению числа рас.
Можно предположить, что несколько основных рас дали ряд производных и эти, в свою очередь, дали новые смеси новых производных, запутав простые прежние отношения, но не препятствуя нисколько существованию этносов. Таким образом, кажется, смысл установления расовой принадлежности теперь начинает приобретать главным образом, значение метода исторического, устанавливающего происхождение этносов, их генезис, антропологическая же деления различения этносов находятся в иной плоскости, — в плоскости упражнения психического и мыслительного аппаратов, являющихся, как было уже сказано, главными органами борьбы за существование, изменение которых дает возможность приспосабливаться человеку к природе.
Эта мысль, несомненно, была и у тех авторов классификаций, которые искали помощи в этнографических признаках, — Линней, а позднее Катрефаж и др. — и в лингвистических признаках — предугадывая то, что эти признаки можно рассматривать, как биологическую функцию.
Не могу не упомянуть так же об одной теории развиваемой некоторыми антропологами, считающими, что мы, в Европе, от вертикального деления человечества переходим уже к горизонтальному, а именно: образование новых антропологических типов происходит по «социальным классам», т.е., например, английский ткач с антропологической точки зрения гораздо ближе начинает подходить к немецкому ткачу, чем английский ткач к английскому профессору и т.д. Насколько это правильно, сказать трудно, но бросается в глаза то, что эта теория построена на основе признания устойчивости и длительной фиксации принадлежности к «классу», «профессии», что, в свою очередь, далеко еще не доказано.